Предзимье – последний сезон осени – вступает в свои права. Спешат в тёплые края зимняки, уже не останавливаясь на отдых и охоту, по обочинам дорог появились сибирские гостьи – чечётки. Значит, в этом году у нас много их излюбленного корма – мелких семян берёзы, ольхи, репейника, крапивы. Они будут обитать в наших лесах до весны, украшая многочисленными стайками луга, урёмные леса и лесистые вершины хребтов. Повисая гроздьями вниз головой на концах гибких берёзовых веток, чечётки не умолкают ни на минуту, громко щебеча-переговариваясь друг с другом. А кто из вас видел этих маленьких птичек вблизи? Они необыкновенно красивы. Их крошечные головки украшает тёмно красное пятно, а у самцов еще окрашены в розовый цвет горло и грудь.
Река Белая возле Каповой пещеры пока и не собирается замерзать, хотя днём дует пронзительно холодный ветер, а ночные заморозки достигают минус пяти градусов. На вершинах хребтов и на северных склонах уже лежит частичный снежный покров, а южные склоны гор в середине дня ещё прогреваются солнцем, и выпавший на днях снег здесь быстро растаял. Пожалуй, сейчас разница температур на южном и северном склоне горы Тирментау в полдень – не меньше пяти градусов.
Под ласковыми лучами солнца оживились пернатые. На надпойменной бельской террасе, в сосново-берёзовом лесу, щебечет стайка больших синиц, слышны голоса буроголовых гаичек. Через реку, на противоположный скалистый берег с меланхоличными позывками полетели по своим делам снегири. И рябинники, оказывается, по-прежнему здесь, не торопятся откочёвывать южнее. По стволу прибрежного осокоря деловито бегает вверх и вниз пищуха. С гортанным карканьем, завидев людей, высоко пролетает пара воронов. В глубине леса кричит желна. И конечно, на своём обычном месте, чуть выше устья речки Шульган, троица оляпок. Воспользовавшись принесённой и застрявшей посередине реки корягой, нас разглядывает одна из этих любопытных птичек. Не выдержав моего интереса и вида наведённой фотокамеры, оляпка не выдерживает, и упархивает под нависший берег. Но оттуда меня не видно, и она опять подлетает к своему наблюдательному пункту и садится на корягу. Смеясь, я ухожу. А парочка оляпок так и прячется под нависшим берегом. Убедившись, что мы ушли, одна из птичек заводит свою длинную, красивую и замысловатую песенку. Из наших птиц только оляпка способна петь и осенью, и зимой, в самую стужу! Заслушавшись оляпочьим пеньем, я чуть не угодила ногой в бобровую нору, коих по берегу Белой немало.
На склоне горы Тирментау, недалеко от тропы, высоко на конце ветки, висит большое и лохматое, построенное из веток, птичье гнездо. Оно появилось пару лет назад, и в этом году было явно заселено. Сорока или ворона. По этой тропе летом ходит мало людей, и только гомон многочисленных туристов, сплавляющихся по Белой, доносится сюда. И птица сообразила, что здесь можно вывести птенцов. Чуть выше, возле тропы, на ветке кустарника висит гнездо каких-то бумажных ос. И они сообразили тоже, что здесь, на заброшенной и заросшей тропе, никто не тронет их гнездо. Но, вероятно, ошиблись. Вон на боку явно след от птичьего клюва. От птицы спрятаться нелегко, не то, что от человека.
А на вершине Тирментау кое-где лежит снег. Здесь холодно и не слышно птичьих голосов. Вот и спуск в лощину, где в подлеске осинника всегда держатся рябчики. Обычно они не подпускают близко, а резко вспархивают и улетают. Но на этот раз нам повезло. Самка рябчика пробежала по сухой листве и замерла. Эти птицы очень любопытны, а покровительственная окраска надёжно скрывает их на пёстром фоне осенней палой листвы. Рябчик прячется за березовым комлем, затем осторожно обходит его. Тихо крадусь с фотоаппаратом. Подпустив метров на десять, птица неслышно убегает, вытянув шею. Мы замираем. Убедившись, что угрозы нет, рябчик не спеша начинает прохаживаться, поклёвывая что-то на лесной подстилке. Неслышно уходим, спускаясь с горной степи на поляну возле кордона. На ней тихо и пустынно, только в небе, со своим переливчатым хрустальным щебетаньем, пролетает пара щеглов. Скоро зима.
Марина Бакалова
Фото автора
