В начале мая 1981 года на байдарке с туристами я прибыл из армии, а уже через день вернулся к работе помощником лесничего Прибельского филиала Башкирского заповедника. Это пришлось сделать по совету директора филиала Ивнея Вахитовича Шафикова, который вскоре был несправедливо уволен по жалобам в связи с естественной депрессией в бортевом пчеловодстве. Недели через две в Иргизлы заехал директор Башкирского заповедника Владимир Николаевич Белянин. Его водитель Фаргат Альмухаметов по секрету поведал, что в филиале ожидается назначение очень энергичного руководителя и все кардинально изменится.
16 июня, прилетев на АН-2 с женой и годовалой дочкой, возвращались домой. В Старосубхангулово в кузов ГАЗ-66 запрыгнул спортивный мужчина лет 40 яркой восточной наружности. Так я познакомился с Иреком Юсуповичем Шарафутдиновым, который прибыл принимать Прибельский филиал.
За 3 часа тряской дороги и встреч с жителями (в Гадельгареево в этот день двое рабочих совхоза погибли при буксировке комбайна) новый шеф успел нарисовать такие «Нью-Васюки», что дух захватило от перспектив. Ирек Юсупович был очень эмоциональным и артистичным, ему трудно было не верить. Он сказал, что филиал обязательно станет самостоятельным заповедником, что будут ресурсы для перестройки работы в бортевом и пасечном пчеловодстве, в охране и изучении Каповой пещеры. У нас было скучновато, и я загорелся этими идеями, став вскоре старшим научным сотрудником, ответственным за бортевое пчеловодство. За работу на пасеках отвечала Халима Ахьяровна Садыкова, только что окончившая зоофак Башсельхозинститута.
Работать с Иреком Юсуповичем было непросто, но очень интересно, своей неуёмной энергией и нестандартными решениями он очаровывал людей. Я многое у него перенял, по директорским поручениям научился ходить по высоким инстанциям, пользуясь порою приемами незабвенного Остапа Бендера. Финансирование Главохоты РСФСР было небогатым, но у нас в филиале за полтора года появилась арендованная техника, шефы из Межгорья и Белорецка провели капитальный ремонт многих старых построек. Что-то по связям Ирека Юсуповича выделил на Капову пещеру Совет Министров Башкирской АССР. Мы реально занялись селекционной работой на пасеках, в бортевом пчеловодстве стали делать то, что 15 лет планировалось, но не реализовалось: научились развешивать колоды, изготавливать новые борти и устанавливать на них тукмаки. Капову пещеру оснастили новым ограждением из труб и пытались применять для охраны даже сторожевую овчарку. Непривычно много строили: 2 усадьбы в выгоревшей деревне Атиково, зимовники для пчёл, здания музея природы и хозкорпуса около Каповой пещеры, конторы лесничеств в Галиакберово и Гадельгареево, служебные квартиры.
Штаты лесников-бортевиков и научного персонала были расширены, появились 2 лесничества и отдел пчеловодства. Началась работа по преобразованию Прибельского филиала в самостоятельный заповедник «Шульган-Таш», что в 1984 году поддержали районный Совет и Совет Министров Башкирской АССР.
К сожалению вскоре В.Н. Белянин уехал в Ленинградскую область, а И.Ю. Шарафутдинова перевели директором Башкирского заповедника. Он пытался перенести центральную усадьбу объединенного заповедника в райцентр, но заболел, а затем был направлен на другое место работы. Многие начатые объекты завершить не удалось, музей природы мы запустили лишь в 1995 году, а сруб хозкорпуса унесло наводнением 1990-го. Устранение определенной автономности Прибельского филиала привело к разрастанию конфликтов. И только Постановление Совета Министров РСФСР, неожиданно вышедшее в январе 1986 года, стало отсчетом истории самостоятельного заповедника «Шульган-Таш», очистило коллектив от жалобщиков и настроило на созидательную работу, хотя руководство нового учреждения ярко отметилось «застойно-запойным периодом».
Минуло 40 лет нашему знакомству. Ирек Юсупович успел еще по второму и третьему разу поработать директором и Башкирского, и Южно-Уральского заповедников, и на других партийных и хозяйственных должностях. Мы встречались и общались на конференциях, совещаниях, праздниках и юбилеях. Постепенно я узнавал, что в годы учебы в Башгосуниверситете наш герой был чемпионом по метанию копья, в армии на Байконуре готовил в космос служебных собак, а в начале работы в Башкирском заповеднике оказался очень хорошим полевым зоологом по медведю.
Тяжелыми зарубками судьбы Ирека Юсуповича стали смерть старшего сына Славы и сложнейшая операция на сердце. Был директором Башкирского заповедника и его сын Рустем, год назад вновь вернувшийся в это учреждение. Глубоко вникая в документы, я узнал, что и Юсуп Зайнеевич Шарафутдинов, отец Ирека Юсуповича, будучи в конце 1950-х годов председателем Бурзянского райисполкома, принимал деятельное участие в восстановлении Башгосзаповедника и появлении будущего заповедника «Шульган-Таш». Так что мы имеем дело с одной из «самых заповедных» семей «самого заповедного» Бурзянского района России, в котором 42 % территории составляют государственные заповедники, часть национального парка, природные заказники и памятники природы. Нас по этому показателю в стране опережает только Тункинский район Бурятии, много позднее на 100% оказавшийся в составе национального парка «Тункинский».
Вспоминаются смешные и курьёзные случаи, расскажу о двух.
В августе 1981 года ведём внутреннюю отделку Музея природы. Жарко, сачкуем, играем в карты. Неожиданно появляется директор и устраивает разнос: «Вы тут лежите, словно коты, а я кручусь, как трутень!». Плотник Григорий Юлин из Саргаи, оказавшийся подкованным в части биологии пчелиной семьи, в полной тишине уточняет: «Юсупыч, а трутень-то как раз и не работает!». Пришлось Иреку Юсуповичу поступать в заочный Институт усовершенствования зоотехников-пчеловодов под Рязанью, мы вместе ездили на сессию.
Или прилетели в 1997 году в Минеральные воды, чтобы ехать на совещание в Тебердинский заповедник. Оба по моде той поры в камуфляже. В Чечне за горами – война. Ирека Юсуповича в аэропорту силовики несколько раз тщательно досматривают, а на меня не обращают никакого внимания. Он уже кипит от возмущения: в чём разница? Говорю: «Посмотри в зеркало, ты же вылитое лицо кавказской национальности!»
Через 3 дня на банкете, завершающем совещание заповедных директоров России, Ирек Юсупович так проникновенно пел про Стеньку Разина, что на всех последующих всероссийских мероприятиях его просто вызывали аплодисментами.
Я глубоко уважаю супругу юбиляра Надежду Васильевну, её подвижничество медицинского работника и скромное достоинство хозяйственной и гостеприимной сибирячки.
У четы старших Шарафутдиновых подрастают двое внуков, забот хватает. Так пожелаем же Вам, дорогой Ирек Юсупович, хорошего здоровья, душевного спокойствия, долгих лет жизни с супругой, счастливого общения с детьми, внуками и будущими правнуками! Вы для сохранения уникальных уголков башкирской природы успели сделать многое, пусть коллеги из Башкирского и Южно-Уральского заповедников дополнят мой рассказ!
